Facta Ficta

vitam impendere vero

Nietzsche thinking

[MA-VM-134]

Как в современной музыке должна двигаться душа

Эстетическую задачу, которую современная музыка пытается решить в том, что нынче очень внушительно, но туманно называют «бесконечной мелодией», можно уяснить себе, если входить в море, постепенно теряя дно под ногами и наконец предавшись на волю волнующейся стихии: тут уж нужно плыть. Во всей прежней, старой музыке, нужно было плясать, грациозно, торжественно или страстно двигаясь в более быстром или более медленном ритме, причём нужное для этого мерило — соблюдение определённых уравновешивающих темповых и динамических соотношений — вынуждало душу слушателя к постоянной рассудительности: и очарование той музыки зиждилось на контрасте этого прохладного сквознячка, которым тянуло от такой рассудительности, и согревающего дыхания, исходившего от восхищения музыкой. — Рихард Вагнер выбрал иной род движения души, который, как уже сказано, родствен плаванию и парению. Это, вероятно, важнейшая из всех его новаций. Его знаменитое художественное средство, возникшее от такого выбора и ему соответствующее — «бесконечная мелодия», — стремится нарушать всякую темповую и динамическую соразмерность, порою даже поиздеваться над нею, и он неистощим в изобретении таких эффектов, которые на слух прежних времён звучали бы как ритмический абсурд и кощунство. Он страшится застывания, кристаллизации, превращения музыки в архитектуру — и вот сталкивает двухтактный ритм с трёхтактным, нередко вводя пяти- и семитакты, сразу повторяет фразу, но в увеличении, растягивая её во времени в два или в три раза. Некритическое подражание такому искусству может поставить музыку в очень опасное положение: одичание, упадок ритмики всегда ждали своего часа в тайнике рядом с чрезмерно развитым чувством ритма. Эта опасность станет особенно большой, если такая музыка будет всё теснее смыкаться с не воспитанным и не пронизанным более высокой выразительностью сценическим искусством и языком жестов, лишённым всякой меры, да и не способным сообщить никакой меры льнущей к нему стихии — слишком женской сущности музыки.