[MA-WS-123]
Аффектированная научность у художников
Шиллер, подобно другим немецким художникам, думал, будто если у человека есть ум, то он может позволить себе импровизации пером по поводу всевозможных трудных предметов. Отсюда и его прозаические статьи — эти во всех отношениях образцы того, как не надо подходить к научным проблемам эстетики и морали, а заодно опасный соблазн для молодых читателей, которые, восхищаясь Шиллером как поэтом, никак не наберутся духа низко оценить Шиллера как мыслителя и писателя. — Искушение, которое овладевает художниками так легко и так понятно, — хотя бы разок пройтись по лугу, запретному как раз для них, сказав своё слово в науке — ведь самые дельные из них временами находят своё ремесло и свои мастерские невыносимыми, — это искушение заводит художников так далеко, чтобы показывать всем то, чего никому видеть не нужно, а именно, что в каморке их мышления теснота и беспорядок — а почему бы и нет? ведь они там не живут! —, что в закромах их познаний, с одной стороны, пустота, а с другой, они забиты всяким хламом — а почему бы и нет? ведь это, в сущности, ничуть не вредит художнику-ребёнку —, но в особенности, что их суставы слишком непривычны и неуклюжи даже для простейших приёмов научного метода исследования, которыми отлично владеют и новички, — но и этого им, ей-богу, стыдиться нечего! — Зато они частенько прикладывают немало искусных стараний в подражании всем ошибкам, дурным манерам и скверным учёным привычкам, встречающимся в научном цеху, думая, что как раз это-то и требуется если не для дела, так хоть для видимости дела. В подобных трактатах художников то-то и увеселительно, что художники, сами того не желая, всё равно делают именно своё профессиональное дело: они пародируют натуры научные, нехудожественные. И если художник хочет быть только художником, то у него и не должно быть никакого другого отношения к науке, кроме пародийного.