[MA-WS-181]
Великая польза тщеславия
Сильные одиночки первобытной эпохи не только на природу, но и на общество и на более слабых одиночек смотрят как на объект хищнической эксплуатации: они выжимают их досуха и идут себе дальше. В условиях ненадёжности, то голодая, то не зная, куда деть излишки, они убивают больше животных, чем могут съесть, грабят и истязают людей больше, чем необходимо. Проявления их власти — это в то же самое время и проявления мести за мучительное, полное страха состояние; кроме того, они хотят казаться более могущественными, чем есть, и потому используют обстоятельства, чтобы творить зло: внушая больше страха, они получают больше власти. Они быстро усваивают: им помогает быть на коне или валит их на землю не то, что они есть, а то, чем кажутся. Отсюда и происходит тщеславие. Люди могущественные всеми способами стремятся укрепить веру в своё могущество. — А угнетённые, дрожащие перед могущественными и служащие им, в свой черёд знают, что ценны в глазах тех ровно настолько, насколько кажутся им ценными: потому-то они и стремятся к такой внешней ценности, а не к собственному одобрению самих себя. Тщеславие известно нам лишь в его самых ослабленных формах, в утончённом виде и малых дозах, поскольку мы живём в развитых и сильно смягчённых общественных условиях: но изначально оно приносило величайшую пользу и было мощнейшим средством самосохранения. Причём тщеславие будет тем большим, чем умнее его носитель, — ведь укрепления веры в своё могущество ему добиться легче, чем укрепления самого могущества: но это относится лишь к тем, у кого хватает на это духу, или, как, наверное, считали в первобытную эпоху, — к людям хитрым и коварным.