[MA-WS-284]
Средство для достижения подлинного мира
Ни одно правительство нынче не признается, что содержит армию, чтобы удовлетворять свои случайные завоевательские прихоти; оно хочет показать, что армия нужна ему для обороны. В качестве адвоката оно призывает мораль, которая санкционирует самооборону. Но это означает: себе мы приписываем нравственность, а соседу — безнравственность, потому что его нужно представить охочим до нападений и завоеваний, в то время как нашему государству неминуемо приходится думать о средствах самообороны; кроме того, мы, объясняя, почему нам нужно войско, объявляем его, точно так же, как и наше государство, отрицающего наступательную политику и в свой черёд содержащего армию якобы только в оборонительных целях, лицемером и коварным преступником, который спит и во сне видит, как бы напасть на невинную и неловкую жертву без всяких сражений. Вот так нынче все государства и противостоят друг другу: они предполагают плохой образ мыслей у соседа и хороший — у себя. Но такая предпосылка бесчеловечна, она так же плоха, как война, и даже ещё хуже: мало того, в своей основе она — уже призыв к войне и её причина, ведь, как говорилось выше, она приписывает соседу безнравственность, а потому, видимо, провоцирует враждебное к нему умонастроение и враждебность на деле. От доктрины армии как средства самообороны необходимо отречься так же основательно, как и от завоевательских поползновений. И, возможно, придёт когда-нибудь великий день, когда народ, отличившийся в войнах и победах, в самой эффективной постановке военного дела и военной науки и привыкший приносить всему этому самые тяжёлые жертвы, по собственной воле воскликнет: «Мы ломаем свой меч!» — и вся его военная организация рухнет до последних оснований. Добровольно лишиться обороны, быв самой обороноспособной нацией, и сделать это совершенно сознательно — вот средство для достижения подлинного мира, который неизменно должен зиждиться на мирном образе мыслей: в то время как так называемый вооружённый мир, который теперь популярен во всех странах, есть образ мыслей раздора, не доверяющий ни себе, ни соседям и не кладущий оружия и из ненависти, и из страха. Лучше погибнуть, чем ненавидеть и бояться, и вдвойне лучше погибнуть, чем заставлять ненавидеть и бояться себя, — когда-нибудь это должно стать даже самым категоричным правилом для каждого общества, обладающего государством! — У наших народных избранников, как известно, не хватает времени на раздумья о природе человека: иначе они поняли бы, что трудятся напрасно, когда трудятся над «постепенным снижением бремени вооружений». Наоборот: лишь когда такого рода нужда обостряется до предела, ближе всего становится и своего рода Бог — только он и может тут помочь. Знамя войны может быть уничтожено лишь одним махом, ударом молнии: но молнии, как вам известно, падают из облаков — и с вышины. —